У Арвена перехватило дыхание.

— Это все, смертный, — вздохнула фея, — что я могу для тебя сделать, — она бросила на норлунга взгляд, полный затопляющей душу печали, и исчезла в воздухе прежде, чем Львиный Зев успел что-то сказать.

Постояв немного на холме и полюбовавшись мрачной величественностью места, которое должно было стать его могилой, Арвен поехал вперед. Он думал о том, как обманчива тишина, царящая сейчас вокруг него. Быть может, в этот миг далеко на севере фейры сошлись в смертельной схватке с остатками армии Горма. Гэльские рыцари едва сдерживают нападения людей с жидкой рыбьей кровью из Похьюлы. Акситания и Орней, соединившись в последних братских объятиях и подкрепленные остатками армии Беота, отбивают новые нападения фаррадцев.

Львиный Зев очень ясно представил себе картины битв, разворачивавшихся за недели пути от Хоровода Великанов. Ему казалось, что он слышит лязг оружия, крики умирающих и стоны раненых. Жертвы безнадежной, вечной войны, которая не прекратится, если король не войдет в каменный круг и не выйдет оттуда живым.

Небо над кромлехом было серым. Казалось, сюда не долетало даже дуновение ветра. Камни источали глухую угрозу. Король спешился. По дороге к Хороводу он никого не встретил. А ведь Аль-Хазрад говорил, что жрецы всех лунных народов соберутся здесь, чтобы увидеть битву Арвена с Хозяином Луны. Их отсутствие настораживало, но не пугало.

Постояв немного у подножия холма и как бы ожидая кого-то, норлунг стал подниматься вверх по камням. Внутри самого кромлеха тени лежали еще гуще. Он казался пуст и давно заброшен. Некоторые из верхних перекладин рухнули на землю и раскололись, другие сдвинулись со своих мест и грозили упасть при первом толчке. Что это были за толчки? Какая сила могла скинуть такие тяжелые блоки? Арвен не знал, однако ему показалось, что когда-то здесь уже была страшная битва. Многие глыбы выглядели будто изрубленные огромным мечом.

Арвен взобрался на гребень холма и двинулся прямо в центр кромлеха. Ровно посередине возлежал длинный плоский камень, отдаленно напоминавший алтарь. Он был неровно отесан и сильно выщерблен, но на нем еще можно было разобрать четыре расходящиеся к разным сторонам бороздки для стока крови, а по центру стертый временем знак, который Арвен никогда в жизни не видел, но который инстинктивно назвал для себя «мертвой головой». Это действительно была отрезанная голова с клыкастой пастью, высунутым языком и выпученными глазами. Вместо волос на ней вились змеи. Неизвестно откуда Арвен знал, что мертвая голова — символ Луны, и что к этому страшному знаку простому смертному лучше не прикасаться.

Но в том-то и крылась беда, что Львиный Зев больше не сознавал себя простым смертным. Он им никогда и не был, однако понимание этого пришло совсем недавно. Арвен даже не помнил, когда именно. После близости с Астин? Или после мнимой смерти в лабиринте под Анконной? Его брак свершился, и посвящение было получено. Однако сознание этого вовсе не наполняло короля гордостью. Знание — горькое, как глоток старого вина, давно превратившегося в уксус, — стало его уделом. Вину надо было предать новый вкус — свой при каждом повороте круга.

Поэтому Арвен, недолго раздумывая, подошел к алтарю и со всей силы стукнул по мертвой голове рукояткой меча. Словно стучался в закрытую дверь. В ответ на этот стук, где-то далеко, в серовато-розовом вечернем небе раздался раскат грома. Будто кто-то невидимый рвал свод небес пополам. Так повторилось три раза, затем с быстро потемневшей высоты на алтарь стек бесформенный сгусток мрака. Студенистый, как кисель, он задвигался, зашипел и потянулся к Арвену. В его глубине появилось расплывчатое, все время менявшееся лицо, не узнать которое, однако, было трудно — оно в точности повторяло мертвую голову на камне. Только змеи-щупальца шевелились, а огромный высунутый язык двигался, жадно облизывая губы.

— Ты звал меня? — чудовище умело говорить.

— Это ты звал меня, — парировал Арвен. — Мне лично нет до тебя никакого дела. Сидел бы себе на той стороне луны. Так нет же, тебе понадобилось будить фейров и остальную нечисть. Ты же знаешь, что их жизнь в этом круге идет на убыль, им время уходить.

— В этом круге, — подтвердил Хозяин Луны. — А в следующем? Мы пришли сюда, чтобы поговорить о следующем, смертный. За этот круг времени рассчитался святой Бран в самом его начале.

— Почему же ты сразу не позвал меня? — спросил король, направляя меч в лицо своего врага. — Зачем понадобился весь этот год? И такие жертвы?

— Гаввах, — отозвался Хозяин Луны. — Пища. Чем больше пролито жертвенной крови, тем я сильнее и тем скорее отомкну врата для моих собратьев! «Могильщики» хорошо знали это. Ты явился сюда после года скитаний, — продолжал Враг. — А мое могущество возросло до пределов возможного. Попробуем теперь продолжить наш спор.

Прежде чем Арвен успел вскинуть меч, ослепительно сверкнула молния, и он почувствовал нестерпимую боль в левой руке. Словно кто-то вытянул его раскаленным железным прутом. В следующую минуту норлунг, вращая мечом, набросился на своего противника и по локоть погрузил руку в ледяную тьму. Удар пришелся прямо по мертвой голове. Клинок Львиного Зева угодил в перекошенное лицо Врага и увяз там.

Чудовище зашипело, выпустило щупальца, и вокруг короля с невероятной скоростью засверкали молнии. Потом что-то приподняло и подбросило Арвена в самое небо. Но он не выпустил рукоятки меча, который Хозяин Луны безуспешно пытался вытряхнуть из сердцевины своего студенистого тела.

Король уже не соображал, где земля, где небо. Его меч работал безостановочно, вращаясь где-то в глубине тьмы. Но сам Арвен не видел, что рубит и рубит ли вообще. Он чувствовал адскую боль в теле, по которому, как раскаленные плети, хлестали молнии. Король не понимал, почему еще жив. Он висел где-то в невообразимой высоте среди грозовых туч. Облака клубились и грохотали с такой частотой, что медные налокотники на руках Львиного Зева дребезжали.

Враг метался по небосводу быстрее мыслей в голове норлунга и вдруг ринулся еще выше. Вокруг короля засвистел ледяной ветер. Дыхание почти пресеклось. Львиный Зев видел, что земля внизу стала совсем маленькой. Сначала как детский мяч, потом как голубиное яйцо. Арвен сознавал, что он умирает. Еще немного, и его руки разожмут рукоятку меча. Тогда Враг может считать себя победителем. Захрипев, норлунг из последних сил повернул клинок, вкрутив его в мертвую голову по самый знак чаши. Немеющая рука погрузилась в ледяной мрак.

Арвен не слышал звука, который последовал за этим, потому что оглох от первых же раскатов, и не видел адского пламени, заливавшего все небо, потому что ослеп от первой же вспышки. Он почувствовал только, что падает.

Львиный Зев медленно приходил в сознание. Серое, как дым, утро пробивалось под его опущенные веки. Холодный туман охватил короля целиком, словно кто-то окунул кромлех в густое молоко. Норлунг чувствовал, что его волосы успели стать влажными от росы.

Сколько он лежал? Всю ночь. Уже брезжил рассвет, прогоняя с безмолвных холмов мрак и окрашивая все вокруг в неверные розовато-сизые тона. Где-то одиноко звонил колокол. Кажется, в небе. Только пронизывающий, ледяной холод, исходивший снизу, заставил короля пошевелиться и открыть глаза. В первый момент он ничего не увидел, кроме плотной стены тумана, а за ней — едва различимые, но грозные круговые камни кромлеха. Затем ему показалось, что от них отделились, камни поменьше и задвигались в молоке вокруг. Арвен попытался приподнять голову, но какая-то непонятная сила приковала его к месту. Из сизых клубов тумана стали по одной выделяться темные человеческие фигуры. Люди, бесчисленное количество серых людей, в серых балахонах, взбирались вверх по склону холма, проникали внутрь каменного кольца и приближались к норлунгу. Передние уже склоняли над королем свои бесцветные лица с черными провалами глаз. Сначала Ар-вену показалось, что это мертвецы, восставшие из могил. Потом он понял, что пришедшие не мертвы, а просто невыносимо стары и дряхлы.